Немного порочный - Страница 93

Спрятав лицо на плече у брата, Джудит разрыдалась.

— Что же, осталось выяснить еще один вопрос, — услышала она голос Брануэлла и попыталась взять себя в руки. Это было нелегко, потому что Джудит была сильно подавлена. — Ты специально подошел ко мне во время бала, Эффингем, и предложил отправиться на неделю к Дарнли, чтобы за время длительной карточной вечеринки выиграть достаточно денег и вернуть тебе долг?

— И сколько же тебе удалось выиграть, Лоу? — даже в эту минуту Хорэс имел наглость ухмыляться.

— Как раз тридцать фунтов, — ответил Брануэлл. — Спасибо, Бедвин.

Взяв что-то из рук Рэнналфа, он передал это Джудит, у нее в руках оказался большой носовой платок. Выйдя на лестничную площадку, она вытерла глаза и высморкалась.

— Я уже готов был поставить эти деньги на кон, как вдруг меня словно осенило, — продолжал Брануэлл. — я скорее всего проиграл бы все деньги и еще остался бы должен. Но я подумал, что тридцатью фунтами смогу расплатиться с тобой за дорогу, а потом постепенно раздать остальные долги, И я обязательно это сделаю. Вчера я уехал с вечеринки, и вот теперь я здесь. Держи! — Джудит было слышно, как он пересек комнату. — Ровно тридцать фунтов. А теперь мне хочется как следует помахать кулаками.

На плечо Джудит легла чья-то рука.

— Дамам всегда приходится пропускать главное веселье, — вздохнула Фрея. — Пошли, вернемся домой в карете Вулфа.

— Веселье?! — Во взгляде Джудит читалось возмущение. Ее мир развалился, а Фрею это развлекает!

Однако она решила не сопротивляться. По правде сказать, ей не удастся уйти так быстро, как хотелось бы. Даже если отбросить все личные переживания, она продолжала испытывать унижение. Ну почему семейство Бедвин должно было стать свидетелем таких грязных дел, творящихся в ее семье? Почему им стало известно все о глупых проделках Брануэлла и папином разорении? Почему они узнали, какой вероломный у нее кузен? Почему они присутствовали при случившейся с ней истерике, когда она рыдала так, словно у нее вот-вот разобьется сердце? Подумать только, всего несколько дней назад — неужели прошло только три дня? — она танцевала с лордом Рэнналфом и мечтала о том, как выслушает его предложение руки и сердца и ответит согласием.

Джудит была благодарна Фрее за то, что она привела ее в чувства.

На улице как будто нарочно шел проливной дождь. Чтобы не промокнуть до нитки, дамам пришлось бегом бежать до кареты.

— Ну вот! — воскликнула леди Фрея, расположившись на сиденье и отряхивая платье, когда карета тронулась. — Я рада, что мы едем домой, хотя не прочь была бы остаться посмотреть, что будет дальше.

Домой. Это было единственное слово, которое достигло слуха Джудит.

— Леди Фрея, — начала она, — могу я попросить вас об огромном одолжении?

Леди Фрея вопросительно взглянула на Джудит.

— Не могли бы вы одолжить... нет. — Она осекалась. — Я не могу просить денег взаймы. Не уверена, что смогу когда-нибудь вернуть вам долг, даже если пообещаю. Не могли бы вы дать мне денег на билет до моего родного Уилтшира? Пожалуйста. Я понимаю, что с моей стороны это самонадеянно...

— Почему? — осведомилась леди Фрея.

— У меня нет причин задерживаться в Лондоне, — сказала Джудит, — и я не могу больше злоупотреблять гостеприимством герцога Бьюкасла. Я хочу уехать домой.

— Не попрощавшись с Ральфом?

Джудит на секунду прикрыла глаза. В карете воцарилось тягостное молчание.

— Некоторые люди, — еле слышно произнесла леди Фрея, — многое отдали бы за то, чтобы кто-то посмотрел на них так, как Ральф смотрел на вас сегодня в квартире вашего брата.

Джудит вздохнула.

— Вы не можете притворяться, — сказала она, — что не поняли, насколько неравен такой союз, впервые увидев меня вчера. Точно так же подумали ваши братья и сестра. А сегодня вы еще более в этом убедились. Я уеду, как только соберу свои вещи, с вашей помощью или без нее. Знаете, я думала, что вы пожертвуете стоимостью билета на почтовый экипаж, лишь бы выдворить меня из Бедвин-Хауса и из жизни лорда Рэнналфа.

— Вы плохо знаете Бедвинов.

— Значит, вы мне не поможете?

— Нет, помогу.

Джудит почему-то стало еще горше от этих слов.

Она стояла на лестничной площадке с носовым платком в руках и ни разу не обернулась, не посмотрела на него в последний раз. Все, что останется ей на память о любви, — это платок, который она продолжала сжимать в руках, и соломенная шляпка.

— Спасибо, — прошептала она.

Глава 22

Прошло несколько часов, в течение которых Хорэс Эффингем не покидал комнату, прежде чем его препроводили к себе на квартиру под охраной двух дюжих молодцев, которых где-то отыскал Бьюкасл. Эффингему предстояло провести ночь в охраняемых апартаментах и назавтра отправиться обратно в Харвуд-Грейндж на попечение отца. Миссис Лоу как пострадавшая сторона должна была определить меру наказания.

Эффингем уходил с красным, распухшим носом и глазом, который наутро должен был неминуемо заплыть и посинеть, — так отделал его Брануэлл Лоу через две минуты после ухода дам.

Рэнналф предпочел не распускать руки, достаточно было того, что он пару раз хорошенько встряхнул наглеца, когда тот осмелился выступать в защиту своих прав. Больше всего на свете Рэнналфу хотелось превратить его в отбивную, но холодное, молчаливое присутствие старшего брата действовало как успокаивающее. В конце концов, что доказывает жестокость? Только то, что один физически сильнее другого. У него уже была возможность продемонстрировать физическую силу в летнем домике в Грандмезоне. Повторить это сейчас значило опуститься до уровня простолюдина.