Немного порочный - Страница 9

Ужин прошел великолепно. По прошествии часа, когда они наконец заметили, что бутылка пуста, а большая часть еды съедена. Рэнналф был удивлен, что не запомнил вкуса ни одного из блюд. Во время совместной трапезы он весь горел нетерпением.

Поднявшись со своего места, он подошел к камину и потянул за сонетку. Горничная убрала тарелки и принесла новую бутылку вина.

— Выпьешь еще немного вина? — предложил он Клер.

Она прикрыла бокал ладонью.

— О нет, мне уже хватит.

— Но ты же не откажешься? — Он посмотрел ей прямо в глаза.

Она улыбнулась и убрала руку.

— Не откажусь.

Наполнив, оба бокала, он откинулся на спинку стула и сделал глоток вина. Теперь, кажется, его час настал. За окном догорал закат. Стук дождевых капель по стеклу и потрескивание поленьев в камине создавали атмосферу тепла и уединенности, необычную для летнего дня. Но было и еще что-то неуловимое.

— Я бы хотел увидеть, как ты играешь, — неожиданно нарушил тишину Рэнналф.

— Что? — Она удивленно вскинула брови.

— Я хочу посмотреть, как ты играешь, — повторил он.

— Здесь? Сейчас? — Она поставила бокал на стол. — Какой абсурд! Здесь нет ни сцены, ни зрителей, ни других актеров, ни сценария.

— Опытная, талантливая актриса не всегда нуждается в сценарии, — заметил он, — не говоря уже о сцене и зрителях. Существует множество знаменитых монологов, которые исполняются без партнеров. Прочти мне один из них, Клер. Пожалуйста.

Он поднял бокал в молчаливом тосте.

Залившись краской смущения, она вскинула на него глаза. Да, Джудит растерялась. Рэнналф заметил это и подумал, что она боится дать сольное представление перед мужчиной, который вот-вот станет ее любовником. Может быть, при таких обстоятельствах ей трудно вжиться в трагическую роль.

— Ну что же, думаю, я могу исполнить монолог Порции, — наконец сказала она.

— Порции?

— Это из «Венецианского купца», — пояснила Клер. — Ты, конечно, помнишь монолог «По принужденью милость...»?

— Напомни.

— Шейлок и Антонио пришли в суд, — начала она, перегнувшись через стол, — чтобы решить вопрос, может ли Шейлок взять фунт плоти Антонио. Несомненно, он имел на это право, поскольку это было оговорено в заключенном между ними соглашении. Но вдруг явилась Порция, преисполненная желания спасти дорогого друга и благодетеля своего возлюбленного Бассанио. Она проникла на заседание в костюме адвоката и произнесла речь в защиту Антонио. Сначала она попыталась воззвать к лучшим чувствам Шейлока в своей знаменитой речи о милосердии.

— Теперь я вспомнил, — сказал Рэнналф. — Прочти мне монолог Порции.

Поднявшись на ноги, Джудит огляделась.

— Представь себе, — сказала она, — что это не комната в трактире, а зал суда, где решается судьба благородного человека. Он попал в отчаянную ситуацию. Кажется, что надежды больше нет. Все главные действующие лица пьесы собрались здесь. Шейлок сидит вон на том стуле. — Она указала рукой на стул, на котором сидел Рэнналф. — Я Порция, — представилась Клер, — но на мне сейчас платье адвоката.

Когда она снова оглянулась, губы Рэнналфа изогнулись в насмешливой улыбке. Подняв руки, она откинула назад волосы, скрутила их в узел и закрепила на затылке. Потом исчезла в спальне и через минуту появилась в его дорожном плаще с капюшоном, на ходу застегивая пуговицы. Даже в таком наряде она не имела ничего общего с мужчиной. Покончив с пуговицами, Джудит подняла голову и пристально посмотрела в глаза своему спутнику.

Рэнналф вздрогнул от тяжелого, сосредоточенного выражения ее лица.

— «По принужденью милость не действует...» — соответствующим голосом начала она.

Глупо, конечно, но в какой-то момент ему показалось, что это она, Клер Кемпбелл, обращается к нему, Рэнналфу Бедвину.

— «...А падает она, как тихий дождь, струящийся на землю из облаков, — продолжала она, подходя ближе. Выражение ее лица смягчилось, став почти умоляющим. — Благословенье в ней особое — она благословляет тех, кто дает и кто берет ее». — Клер склонилась над ним, плотно сжав губы, сверкая глазами, в ожидании его реакции.

— Богом клянусь, — выдохнул он, — Шейлок, должно быть, был сделан из железа.

Рэнналф неожиданно почувствовал, что он возбужден. Она была замечательной актрисой. Она могла великолепно сыграть свою роль, не прибегая ко всяким театральным уловкам, с которыми у него неизменно ассоциировались все актеры и актрисы, которых ему доводилось видеть на сцене.

Она с улыбкой выпрямилась и начала расстегивать пуговицы.

— Что еще ты знаешь? — спросил он. — Роль Джульетты?

Клер отрицательно помахала рукой.

— Мне двадцать два года, — сказала она. — Джульетта была по меньшей мере на восемь лет меня моложе и наивней. Я никогда не испытывала желания сыграть эту роль.

Рэнналф усмехнулся. Значит, эта девушка неромантична.

— А Офелию? — спросил он.

На ее лице появилось выражение боли.

— Полагаю, мужчинам нравится смотреть на слабых женщин, — произнесла она с осуждением в голосе. — А слабее, чем эта глупая Офелия, быть просто невозможно. Ей надо было надавать Гамлету по щекам и сказать, чтобы он пошел прочистить себе мозги.

Рэнналф запрокинул голову и громко рассмеялся. Когда он вновь взглянул на Клер, она порозовела и выглядела смущенной.

— Я лучше исполню монолог леди Макбет, — сказала она. — Она была неразумной женщиной и не сумела побороть свою природную жестокость, но она, по крайней мере, не отступила перед превратностями судьбы.

— Исполнишь сцену ее хождения во сне? — спросил он. — Ту, в которой она смывает с рук кровь?